###Валентин Полтавец: В футболе все видят только верхушку айсберга ###

UA-Футбол представляет вашему внимаю вторую часть интервью с Валентином Полтавцом.

Первая часть разговора - Валентин Полтавец: Мне деньги не особо были нужны, мы жили футболом

ПОЛТАВЕЦ И ЧЕРНОМОРЕЦ

- Как подвернулось предложение "Черноморца"?

- В швейцарском клубе на тот момент работал Геннадий Перепаденко. Я его попросил помочь мне устроиться на Украине, потому что хотел домой, устал на чужбине. И, наверное, не в последнюю очередь, потому что он одессит, появился вариант с "Черноморцем". К тому же тогда команду тренировал Семен Альтман, который мог работать с опытными футболистами, реанимируя их и давая второй, третий шансы.

- Приходилось слышать, когда Альман работал в сборной Украины на Чемпионате мира в Германии в 2006-м, он был главным мозговым центром тренерского штаба. Вы это чувствовали в "Черноморце"?

- В "Черноморце" всё через него шло. Единственное, что на него работал компьютерщик. Но все тренировки, все собеседования, все тактические моменты – всё через Альтмана.

В сборной, наверное, тоже не совсем мозговым центром. Он и тактик был, и ребят подбирал по зёрнам, личностные характеристики человека – он все моменты учитывал. К примеру, одно утро я встаю и чувствую себя "разобранным". А это именно моё состояние на данный момент, и оно просчитывается. И Семен Иосифович этому уделял много внимания. То есть все мелочи он хотел учесть и минимизировать. Я перед ним снимаю шляпу и не секрет, что некоторые его моменты использую в своей работе.

- С "Черноморцем" вы также успели поиграть в еврокубках. Лично у меня постоянно срабатывают ассоциации еврокубкового "Черноморца" в этом сезоне и вашего периода. В 2014-м одесситам не удалось пройти "Сплит", вы же споткнулись на "Хапоэле". Действительно ли израильтяне тогда были сильнее вас?

- Мы просто были слабее. Мы достигли третьего места, команда тогда, наверное, переждала этого еврокубка, не сыгралась. Перед тем мы прошли не самую сильную "Вислу", хотя могли одолеть её уверенней. Нам удалось преодолеть этот барьер за счет забитого мяча на выезде. И последние минут пять ответного матча главное было удержать нужный счет. Хотя моменты были, и мы могли 3:1 выигрывать, но случилось так, как случилось.

Когда играешь одну-две игры в еврокубках, можно сказать, что не хватает опыта. Если каждый сезон у тебя три-четыре соперника, это совсем другой опыт. Товарищеские игры я не считаю, что это какой-то международный опыт.

Нами не был упомянут в разговоре путь "Черноморца" в Кубке Интертото в 2007-м, который многие-то и еврокубком не считали. Тогда, в заключительном раунде одесситы встречались с "Лансом". Первый поединок в Украине завершился нулевой ничьей. В ответной встрече французский клуб взял верх 3:1. Всё мог изменить вот этот эпизод в концовке первого тайма, который мог перевернуть ход истории. Но фемида на этот раз проявила "лояльность" не в украинскую сторону

- Как-то выступая за "Черноморец", вы сказали, что игры с киевским "Динамо" - это как дорога на эшафот. Много таких эшафотов в украинском футболе?

- В последнее время в украинском футболе появилась третья сила – "Металлист", которую вскоре "утопили". В девяностых годах первое место у нас вообще не разыгрывалось, а в двухтысячных уже бронза считалась малыми золотыми медалями.

Когда играешь с лидером – это не только вызов для тебя. Если играешь честно, не было бы предвзятости. Любой выходит – симпатии всегда на стороне сильного, потому что это "Динамо" и "Шахтер". Зачем вы им помогаете и делаете медвежью услугу? Есть лояльность со стороны судей. Я не говорю, что это предвзятость. Лояльность.

Я её сейчас ощущаю, когда играю за ветеранов. Иногда тебя лишний раз ударят, толкнут, идёт борьба. Судья свистит. Ты поворачиваешься, а он говорит: "Вы же уважаемый человек, а вас ударили".

Там в равных условиях этого не надо было делать. Если грубость – то пресекать. Но свистеть за одни и те же нарушения в разные стороны, это лояльность. И это, в конце концов, сказывалось на европейской арене. Вы помогаете здесь, а там им никто не помогает, поэтому наши команды очень долго не могли что-то там выиграть. Поэтому, выходишь на поле с мыслью, что "люди в черном" в некоторых моментах будут не на твоей стороне.

Хотя нам же удавалось обыгрывать и "Динамо", и "Шахтер". Ничего страшного в этом нет, главное поверить в себя.

ЧЕРНОМОРЕЦ СЕГОДНЯ

- На текущую ситуацию в "Черноморце" смотрите с болью в сердце?

- Обидно. Да и вообще на нашу страну смотреть грустно.

В "Черноморце" сейчас, как и везде, есть две стороны медали. С одной стороны – да, это уход лидеров, но с другой – шанс для молодых. Сейчас восемь собственных воспитанников можно привлекать в основную команду. Уже не пригласишь высокооплачиваемых легионеров. Вопрос в другом: готовы ли воспитанники "Черноморца" и одесского футбола взять на себя бремя лидерства? Не получилось ли так, что Гай, Антонов, Безотосный тянули бремя лидеров, а наши ребята просто махнули на это рукой? Им шанс выпал сейчас – пожалуйста.

Я тоже в своё время в восемнадцать лет дебютировал в Высшей лиге. Дали шанс – да. Я им воспользовался – да. А что у нас сейчас? 21 год – "Он молодой и перспективный".

Мы недавно общались с Сашей Бабичем. Я ему говорил, что у нас есть пару хороших двадцатилетних футболистов, можешь обратить на них внимание. Но если не первая команда, то, может, дубль. На что мне Бабич говорит: "Ты знаешь, в 20 лет он должен уже в Премьер-лиге играть".

Мы с Сашей прошли один временной отрезок, где нас учили "старики". Поэтому мы понимаем, что в 20 лет футболист из себя должен что-то представлять. А у нас в молодых и перспективных до сих пор Милевский ходит. Вот парадокс.

Я не говорю, что это шанс зарабатывать. Мой менталитет таков: "Спасибо, что даёте мне играть". Сейчас же: "А сколько я заработаю?". Он не думает, что перед ним "Черноморец", Премьер-лига, засветись – и перед тобой откроются заграница, "Динамо".

У нас такое даже в "Одессе" было. Говорю одному парню: "Ты сейчас в "Черноморце" не играешь. Мы тебе можем предложить в Первой лиге 3 тысячи. Половину тебе будет "Черноморец" платить, а 3 тысячи – мы тебе. Зато ты будешь играть. В Первой лиге "обкатаешься", почувствуешь уверенность и потом в "Черноморце" будешь более опытным. Кто-то по Первой лиге с деньгами тебя заметит под задачу". На что я получаю ответ: "Да нет, 3 тысячи мне мало. Мне нужно хотя бы 18".

- Это, наверное, проблема не только наших юношей. Можно вспомнить, к примеру, уход легионеров из "Черноморца" в прошлом году. Где сейчас Дже-Дже, Фонтанелло, Бергер? Здесь они играли в еврокубках, а где они играют сейчас? Не лучше ли было бы остаться в Одессе и расти вместе с командой, хоть и на меньшей зарплате?

- Думаю, не сошлись в финансовых условиях. Плюс у каждого есть агенты. Футболист – это товар, который можно продать. Если я раз продал его в "Черноморец", то есть возможность его еще раз продать. За переподписанный контракт агент ничего не получит. А если игрок куда-то переходит, он что-то с этого имеет. Агенты – это вред для футболистов, только единицы работают во благо. Все остальные – это, в первую очередь, навар и только потом это благо для футболиста.

Мы сотрудничали с "Мальме". У них потолок зарплат – 3 тысячи евро. Будет ли условный Дже-Дже там получать 20?

- Это пример легионеров, которые приехали-уехали. Но есть же пример того же одессита Антонова: лидер команды, здесь заиграл так, каким мы его раньше не видели. В итоге он также едет за границу под предлогом, что ему нужно заработать для своей семьи. Но даже в "Черноморце" у него была бы зарплата выше среднестатистического украинца.

- Тут я на стороне Антонова. К примеру, у тебя есть телевизор на тысячу долларов, а у меня только двести. Ты его продашь за двести? У товара есть определенная стоимость. Точно также и Антонов.

Например, за границей есть такое понятие, как страхование: обязательство государства перед футболистами. Что хорошо – игрок не задумывается о том, что будет дальше. У нас в стране: ты завершил карьеру, тебя выбросили – всё. Не секрет, что у каждого есть образование. Но сколько ты знаешь футболистов, которые после окончания карьеры пошли работать, ну например, компьютерщиками? Все идут по специальности: учитель физкультуры, помощник тренера – в общем, близкое к футболу. У учителя, грубо говоря, зарплата 1 800 гривен. Как ты думаешь, молодые парни, сидящие сейчас на зарплате в тысячу долларов, они будут жить на полторы тысячи гривен?

- Вряд ли.

- Они просто не смогут. Они с ума сойдут. Почему футболисты после окончания карьеры спиваются, есть ранние смерти?

- Потому что они не находят себя в жизни.

- Да. Ты был на одной цифре, а тут разом все прекратилось. У него сразу начинается паника.

За границей ты отыграл условных пять лет в Высшей лиге – тебе ежемесячная пенсия в 2 тысячи гривен. А ты пошел еще работать тем же учителем – вот еще 1 800. Плюс еще какой-то дополнительный заработок. Уже можно жить? Можно. Поэтому в Украине футболисты стараются заработать побольше.

Понятно, что тренеры также неплохо зарабатывают. Но ежегодно заканчивают карьеру по 50-70 человек, а работают-то единицы. А куда потом?

У меня пять лет назад брали интервью, где я говорил, после карьеры точно не буду связывать свою жизнь с футболом. Пришло время заканчивать. В 2000 году я заканчил экономический институт. Но сколько времени прошло, оно ведь не стоит на месте. И чтобы туда окунуться, нужно восполнить знания. А зачем мне учиться, если я уже кое-что знаю? Мы просто другого не умеем. Например, если человек 30 лет был плотником, то он не станет компьютерщиком.

Почему он не должен был уезжать, если к нему приезжают и говорят: "У тебя здесь зарплата, например, 20 тысяч, а мы тебе даем 30". В спортивном плане он проиграл. Но там стабильно есть деньги. Зачем мучиться и жить неизвестно как. Почему известные футболисты едут играть в условные Катары? Там ведь не супер-футбол, там в него руками играют.

- Но в таком случае даже молодым можно ставить финансовый вопрос в угоду личному прогрессу.

- Хорошо, другой момент. Какой процент, что он заиграет в Европе? Он практически равен нулю. Объясняю: менталитет, возраст плюс отношение к нашим игрокам. Поверь мне, сколько я там был, к нашему брату там относятся с презрением. Единицы пробиваются.

Когда человек в 22 года едет в Казахстан и говорит, что он отправляется туда прогрессировать, – вот это для меня нонсенс. Человек чисто поехал зарабатывать туда деньги. Год пройдет, может, два. Он останется на одном уровне, в то время как все будут расти. Да, за два года, он там заработает больше, чем в Украине, ну, а дальше что?

Вырос – перешел в "Ворсклу", потом – в "Металлист", затем – в "Шахтер". А после, когда ему 27-28, – поехал в Казахстан – вот это да. Вообще пик футболиста – это 24 – 26 лет. Есть которые раскрываются после 27, но это единицы.

Мне тоже в какой-то степени обидно. Но мы с Антоновым разговаривали, и он мне сказал: если бы здесь то, что обещали, делали. А так – говорят, что мы обрезаем зарплату, условно говоря, в два раза. И долги тоже. Кому такое надо? Да, мы сейчас за него забыли. Но он вернется и обеспечит себя лет на десять.

В Одессе против "Ланса"/Фото - Виталий Буфтияк

- Каким Вы видите "Черноморец" весной? Команда не вылетит?

- Думаю, весной никто не вылетит. Дай Бог, чтобы у нас весной чемпионат закончился. У Бабича сейчас есть полгода, чтобы построить ту команду, которую он видит. Не секрет, что летом какую команду он создал, такой она и будет. По ходу будет тяжело. Тем более летом перерыв небольшой. На сегодняшний день он должен определиться со стратегией развития этой команды.

ПОЛТАВЕЦ-ОДЕССИТ

- Когда Вы поняли, что Одесса - это на всю жизнь?

- Наверное, в 2007 году. Когда родился сын и я здесь "врос корнями". Мне Одесса давно нравилась: море, веселый город. Поэтому мы решили с женой, что здесь и остаемся. Прожив 12 лет в Запорожье, хотелось чего-то чистого. Не скажу, что Одесса экологически чистый город, но по сравнению с Запорожьем – это небо и земля.

- Когда пришло понимание того, что надо завершать карьеру?

- Я ее еще не завершил. Когда "пристрелю" в себе футболиста. Активно об этом начал задумываться, когда поговорил с Андреем Пархоменко, что пора уже передавать опыт молодым. Сейчас по удовольствию бегаю за ветеранов, за "Балканы", но я уже научился получать кайф от того, что тренерую.

- Приходилось слышать, что в украинском футболе игры "Купи-продай" или "Заряди судью" – это порядка шестидесяти процентов.

- "Заряди судью" – это великолепная игра. Было, когда мы еще "Одессой" в Первой лиге выступали, рефери два штрафных в нашу пользу ставил. Тогда капитан соперника подошел к судье и сказал, что он форму и сторону перепутал, в которую надо свистеть. "Успокойтесь. Это моя тактика". А какая у арбитра тактика? Вроде я вам даю штрафные, а потом – раз, голову снесет. А что с него возьмешь?

Был один судья в украинском футболе. Он хочет, чтобы одна команда выиграла, "ошибается", а потом при очередных апелляциях в свою сторону удаляет одного-двух с поля за мат. Команда после такого сразу сникает.

- Насколько изменился украинский футбол со времен начала 90-х и до нынешнего времени?

- Не буду говорить за последнее время. С каждым годом украинский футбол прибавлял. К нам поехали легионеры. У клубов появились деньги, и началась мода пачками скупать иностранцев. Потом уже более качественные легионеры к нам ехали. Последнее время показало, что мы на правильном пути. Но это было всё настолько раздуто, что в один прекрасный момент это должно было лопнуть, что и произошло. Сейчас опять, дай Бог, чтобы был подъем вверх.

ПОЛТАВЕЦ-ТРЕНЕР

- Я не могу не спросить о вашей бороде? Веяния моды?

- Просто не оказалось бритвы под рукой. Плюс тяжелое экономическое положение в стране, приходится на всём экономить. Поэтому я решил сэкономить для ребенка на Деде Морозе (улыбается).

А если честно, попробовал отпускать, жена поначалу упрекала, что колюсь, теперь говорит, что мне так лучше и пока еще бриться не стоит.

- Вы известны как мастер паса. Случайно, не оставались после тренировок, чтобы дополнительно оттачивать мастерство?

- Наверное, это заложилось еще в детском футболе. Сколько себя помню, в нашей школе олимпийского резерва была стенка. Мы подходили и били в неё. Двадцать минут, полчаса, час. Плюс, когда меня спрашивают, что лучше: забить или отдать – я отвечаю отдать пас. Хотя в начале карьеры было наоборот. Ну, и не буду кривить душой. Некоторые говорят, что видят, но не могут отдать. У меня это совпало. У меня в группе есть ребята моего амплуа, но они индивидуалисты. То есть видят партнера, но не отдадут, потому что сами хотят забить. Мне это не мешает. Мне не зазорно, если я отдам с той позиции, с которой я могу сам забить. Бывало, выходил один на один, обыгрывал вратаря и всё равно катил вдоль ворот на партнера. Мне так приятней.

Сказать, что я специально тренировал, наверное, нет. Скорее всего, тренеры видели это и правильно меня развивали. Ведь тренер чем хорош? Тем, что он может слабое качество футболиста запрятать, а сильное развить. Тогда это будет хороший тренер. То же относится и к футболисту: он будет сильным тогда, когда свои слабые качества уберет, а за счет сильных будет добиваться результата.

- В конце прошлого года вы получили лицензию категории "С". Когда следует ожидать следующего шага?

- Пока я еще над этим не задумывался. Не секрет, чтобы получить лицензии "А" и "В", нужно иметь "С". Поэтому мне в этом была необходимость. Но когда я начал учиться, окунувшись в эту атмосферу, я поймал кайф. И в подсознании где-то хочу продолжить. Но для этого надо время, нужна команда. На данном этапе у меня таких задач нет. С лицензией "С" я могу тренировать аматоров и подростков. Появится возможность тренировать команду Первой, Второй лиг или пригласят в команду УПЛ ассистентом – тогда да. К тому же известно, что у лицензии есть срок действия. Поэтому сдавать сейчас и сидеть без команды, чтобы она просто "упала", нет смысла.

- Многие понятия не имеют, в чем заключается обучение тренера. Не могли бы рассказать подробней.

- Не секрет, что все мы разбираемся в футболе. Но смогли бы вы объяснить ребенку на словах, как правильно наносить удар внутренней стороной стопы? А я это должен уметь. Не кричать, а правильно объяснить. Этому и обучают. Азам. Как в школе. Чтобы научить писать, нужно выучить буквы. Вначале обучают физиологии, почему, к примеру, в десятилетнем возрасте нельзя давать нагрузки. Та же гигиена. У меня не укладывается в голове, как можно, допустим, валяться в грязи и прийти не помыться. Но такое бывает. Да, я всё это знал. Но досконально разложить по полочкам нюансы – где-то "не попадал". Раньше я думал, что с детьми работать тяжело, я не буду. Сейчас же могу помочь, рассказать, чтобы было интересно.

А на курсах с нами учились нефутбольные ребята. Нам было немного проще: мы знали, но правильно объяснить не получалось. Меня тренер один раз вызвал и говорит, чтобы я привел пример, как вводить аут. Ну, а как: взял и бросил. Но это надо словами рассказать. Я объяснил, но неправильно. И в конце дискуссии я смог рассказать, как правильно вводить мяч из аута. Я об этом не задумывался: как-то взял "на автомате" и бросил. Потому что у меня это на подсознании.

Это, к слову, одна из причин, почему некоторые футболисты сейчас плохо владеют отдельными приемами. Потому что в детстве такие моменты не заложили.

Три года назад, когда еще сомневался над решением стать тренером, я посещал "Барселону". Смотрел, как у них работает школа. Посмотрев, я убедился, что я тренером не буду. Потому что так, как они работают – это правильно. У нас так работать не дадут. У нас в стране совсем другие направления.

Вернувшись, я поговорил с Пархоменко. Он мне тогда сказал: "А если мы будем работать так, как мы хотим". Но чтобы так работать, нужно открывать свою школу. И через полгода мы открываем свою школу в тех направлениях, в которых мы хотим работать. То, что я считаю правильным, я это даю. И недаром к нам сейчас приходят родители и получают удовольствие даже от тренировок. Это тоже немаловажно. Это большая отдушина. Потому что ты работаешь не так как надо и принято, а так, как ты считаешь правильно. И ты видишь результат своих плодов.

- Много ли детей приходят в школу только потому, что родители заставляют, а не по собственному желанию?

- Приведу один пример. Сейчас мы занимаемся юношами 16-18 лет. Это возраст, когда он выпускается со школы и перед ним становится дилемма: или футбол, или учеба. И у нас с родителями происходит такой диалог

- Мой сын Роналдо будет?

- Но чтобы стать Роналдо, нужно много работать.

- Ну, это понятно. Но он будет Роналдо или нет? Есть смысл работать или лучше учиться?

- В таком случае я, как отец, за то, чтобы он учился.

- Почему? У него нет шансов?

- Просто футболистом становится один из тысячи. А учеба нужна всегда.

Чтобы использовать свой шанс, очень много должно совпасть: талант, трудолюбие, поведение, шанс от тренера – это очень много. Даже если ему не будет даваться шанс, он должен продолжать работать, чтобы не сломаться психологически. Только у единиц бывает, что они прут, но своей цели добиваются. Я не могу дать гарантии. То, что я могу ему дать, я дам. А как он это воспримет, это уже от него зависит.

Однажды к нам приходил папа одного мальчика и на коленях просил, чтобы его сына не отчисляли, потому что он очень любит футбол, хочет играть. Парень приходит на тренировку только раз в неделю и то опаздывает. Он так любит футбол, что поступил сразу в два института и времени у него нет футболом заниматься.

У нас есть ребята, которые в понедельник идут на лекции, берут дополнительные задания, потому что во вторник он не сможет прийти из-за тренировки. Другие отдыхают, потому что у них выходной и "выезжают", играя за свои институты в университетских соревнованиях.

Отвечая на ваш вопрос, в какой-то степени, наверное, да. Потому что у родителей неправильное восприятие. Все видят верхушку айсберга: вот футболист – а вот его слава и блага. А как он шел к этому, они не замечают. Это кропотливый труд, который ведет к вершине. Вы увидели, как это всё красиво, но. На примере себя могу сказать, я хочу, чтобы мой сын "переплюнул" меня во всех спортивных отношениях. Однако, чтобы он прошел через то же, что и я, не хочу. Есть очень много моментов, когда я мог бы "сломаться". Как говорится, если бы наши дети делали, что мы хотели, все жили бы долго и счастливо.

- Тяжело ли найти с компьютеризированным молодым поколением общий язык?

- Нам сейчас легче, потому что у нас нет задач, мы работаем для них. Поначалу, когда я только начинал работать, я нервничал. В списке 32 человека, а на тренировку приходит восемь. Ты готовишь одну тренировку, сидишь вечером, каких-то лишних полчаса не ложишься спать, продумываешь, чтобы было интересно, а на следующий день приходит восемь человек – всё рушится. Было обидно.

В один прекрасный момент мы с ребятами поговорили, после чего на тренировки начали приходить минимум шестнадцать человек. Вы не приходите сегодня, не приходите завтра, а послезавтра ваше место будет уже занято.

Есть, конечно, "непробиваемые". Мы им тогда говорим, зачем им бегать, потеть, если можно дома в тепле у компьютера работать – какой вопрос. Не все станут футболистами, только единицы. Кто-то будет компьютерщиком, кто-то – юристом. Прислушиваются или нет, но к нам большинство ходят, потому что любят.